Трудно однозначно оценить то, что произошло в нашем Серпухове 4 ноября 2014 года на площади, прежде называвшейся Торговой, а с советских времен носящей имя Ленина. Монумент вождя мирового пролетариата в этот день окружили еще два памятника — князя Святослава Игоревича и Петра Столыпина. Размышления сотрудника Серпуховского историко-художественного музея Андрея Дмитриевича Пилипенко на тему обретения городом еще двух монументов мы предлагаем вашему благосклонному вниманию.
День Народного единства в Серпухове в этом году прошёл незаурядно. Городские власти отметили его основанием Парка русской славы вокруг пл. Ленина, со статуями четырёх знаменитых вершителей отечественной истории — Святослава Игоревича и Александра Невского, Петра I и П. А. Столыпина. Данный список, сообщённый серпуховичам в качестве окончательного решения (!) некоторое время назад и сегодня удивляет своей разноликостью… Два князя — отчаянный степной викинг и святой-защитник гибнущей Руси; царь, прорубивший окно из России в Европу и премьер, способный навсегда стереть преграду между ними – ну и, разумеется, «вождь пролетариата», разрушивший все его начинания – много ли между ними общего? Вероятно, авторов проекта вдохновил особо модный в наше время рыночный плюрализм: мы, мол, никаких идеалов не навязываем, у нас в почёте всякая слава, а уж народ пусть выберет героев по своему вкусу! Как же прозвучал глас народа в день Народного единства на площади Серпухова?
Для серпуховичей важнее оказалось имя Александра Невского – при том, что его статуя пока ещё только значится в проекте. Состоялась её закладка на месте алтаря церкви во имя Благоверного князя: построенной здесь 125 лет тому назад, а ровно 80 лет назад – разрушенной; в прямой связи с установкой рядом памятника Ленину. В крестном ходе, прошедшем из собора Николы Белого к закладному камню, приняло участие около 500 жителей г. Серпухова и Серпуховского района: после молебна верующие прикладывались к иконам Казанской Божией Матери, святителя Николая и св. Александра Невского в течение почти получаса…
Затем, на противоположной стороне площади, состоялось открытие статуи князя Святослава. Здесь собрались в основном, приехавшие на автобусах из Москвы, Петербурга, Воронежа, Ростова-на-Дону, Краснодара и других дальних городов – так называемые неоязычники и «родоверы». Эта публика держала себя экстравагантно и агрессивно, всячески демонстрировала своё пренебрежение к христианству и старалась переучить окружающих решительно всему: начиная с имени князя — на Светослав. Для них последний языческий властитель Руси фигура культовая; в одном Киеве, включая окрестности — Святослав за недавние годы удостоился сразу трёх монументов. В России же памятник искоренителю Хазарского каганата в 2005 г. открыли в с. Холки Белгородской обл. – но в г. Минеральные воды, в 2012 г. подобный проект был свёрнут из-за несогласия казачества и местной православной общины.
Как это ни странно, Святослав Игоревич в истории Серпуховского края – совсем не постороннее лицо. В 964 г. ладьи киевского князя плыли по Оке мимо большого незнакомого селения. «Какого вы роду-племени?» — окликнул жителей Святослав – «То – Русь!» — ответили ему с берега. С той самой поры окский городок, будто бы, и слывёт Тарусой (или Торусой – как писалось вплоть до XVII в.). Историки не слишком доверяют этому преданию — указывая, что предки тарусян: а также и серпуховичей, — в Х в. назывались не Русью (как славяне Приильменья и Поднепровья — подданные Святослава) — а вятичами. Но возможно, окские хитрецы попросту обманули князя — и тем спаслись: мимо города вятичей Святослав просто так бы не проплыл! Только в 966 г. он наложил дань на это племя — а с любым «чужим» народом мог обойтись не лучше, чем его отец князь Игорь с греками Вифинии и Понта в 941 г.: «А кого захватили — одних распинали, в других же, перед собой их ставя, стреляли<…> и вбивали железные гвозди в головы»[*]. Приводящий эти свидетельства летописец Нестор, правда, ничего не говорит о жестокостях Святослава – однако, он убеждает читателя в полной солидарности князя с его дружиной: ветераны которой в своё время ходили с Игорем на Царьград… На уговоры матери, княгини Ольги креститься — юный князь лишь отвечал: «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться».
Дружина явно заменяла Святославу отечество. При всём своём обаянии: отважного, бодрого и неприхотливого витязя – он стыдился не только милосердия, но и патриотизма. Будучи в одном из бесчисленных походов, Святослав получает послание от жителей родного Киева, осаждённого печенегами: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул…» — и поспешно возвращается, и разбивает печенегов – но вслед за тем заявляет престарелой матери и боярам: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае <г. Преслав, в Болгарии> — ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки <-дорогие ткани>, вина, различные плоды, из Чехии и Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мёд и рабы<!>». Погиб Святослав, возвращаясь на Русь – но только с намерением «привести ещё дружины» на Дунай.
Если вдуматься, Святослав Игоревич, в летописании Нестора, напоминает хорошо знакомый нашему веку тип – «крутого мужика» и «хозяина жизни», не обременённого принципами и привязанностями, постоянно ведущего борьбу за мирские блага (которые, сами по себе взятые, он демонстративно презирает) — и точку в этой бесконечной авантюре ставит лишь внезапная смерть. Недавнее прославление киевского князя в краю, где за тысячу с лишком лет он, скорее всего, был грозой и бедствием – в чём-то сходно с обывательским восторгом перед экранными бандитами…
Но мы надеемся, что всё это – не ответ на гоголевское: «Русь, куда ж несёшься ты?». Скверу русской славы в Серпухове предстоит служить местом выбора между лихой и доброй славою – выбора, который предложен серпуховичам… Пока же напомним читателю строки поэта-философа Владимира Соловьёва (сегодня, к сожалению, почти невидного в тени своего боевитого тёзки-однофамильца с телеканала Россия-1):
О Русь! в предвиденье высоком
Ты мыслью гордой занята;
Каким ты хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?
